Осколок солнца - Страница 31

«А не послать ли телеграмму, чтоб мои сотрудники проверили? Потом еще на завод… Невозможно. И Чибисов и тот другой, из лаборатории термогенераторов, воспользуются моей неудачей, раструбят по всему институту… Нет, нет… Курбатов бросился к шкафу и взял оттуда еще одну плиту «К-8». — Я сам ничего не знаю…»

Он долго распиливал ее — надо вскрыть выводы от ячеек. Затем, задыхающийся от нервного и физического напряжения, положил плиту на лабораторный стол.

Ячейки слепли.

Курбатов выключил дугу. В лаборатории сразу стало темно, хотя и горел верхний свет. Глядя сквозь синее окошечко на остывающие угли, он сидел, бездумно отдыхая. Наконец боль в глазах утихла, можно было различить на столе и плиту, и приборы, и лабораторный журнал, в который он по привычке записал номера испорченных ячеек.

Чуть скрипнула дверь. Вошла Лидия Николаевна. Платье на ней было зеленое, но сейчас, после яркого света, Курбатову оно показалось розовым. Остановившись у порога, Лида спросила:

— Можно, Павел Иванович?

— Да. — Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Лида помедлила, неслышно прошла к столу, рассеянно с места на место переставила пробирки.

— Анализ готов.

— Какой анализ? Ах, этот…

Чувствуя неловкость, Лида хотела было уйти, но Курбатов ее остановил.

— Анализ нужен другой. Садитесь. — Он подвинул к ней стул. — Здесь у меня отмечены номера испорченных ячеек, — равнодушно сказал он, водя пальцем по строчкам. — Почти короткое замыкание…

— Отчего?

— Если бы я знал, не утруждал бы вас. Прежде всего необходим полный химический анализ. Затем…

И Курбатов спокойно, собранно, как в давние времена больших невзгод, говорил ей о сущности явления, которое он обнаружил, о том, как можно вынуть из плиты запресованные в них ячейки, тут же написал на листке программу исследований, положил перо и с горечью признался:

— Но выводов мы никаких не сделаем. Материала недостаточно.

Лида поняла, что сейчас беспокоит Курбатова. Положение угрожающее, и только массовым исследованием ячеек можно найти пути борьбы с их болезнью. Это как в медицине, где требуется огромный опыт и массовая проверка лечебных средств.

— Если нужно, исследуем сотни, тысячи ячеек, — говорила Лида. — Возьмем для начала первые плиты сектора.

Молча Курбатов перевернул тяжелую плиту, и она, как показалось Лиде, тут же превратилась в дикобраза с мягкими проволочными иглами.

— Видите? Пришлось распилить. Провода я целый день припаивал. А много ли сделал? Трудно. Слой серебра очень тонкий. Ничего не выйдет, Лидия Николаевна.

Он пожелал ей спокойной ночи, попросил запереть лабораторию и, понурившись, пошел к двери.

— Кстати, — сказал он, обернувшись у порога. — Наш разговор о новой лаборатории считайте несостоявшимся. Простите за легкомыслие.

В другое время Лида бы не удержалась от насмешки. Какой же он ученый, если в себя не верит? А еще мужчина! Разнюнился — проводнички не припаиваются! Но сейчас промолчала, понимая, что дело не в проводничках, а в чем-то гораздо более сложном. Мечта о многих зеркальных полях становилась призрачной, эфемерной. Для Курбатова это было полной неожиданностью и крушением всех надежд. С какой радостью и юношеским задором говорил он Лиде, что в московской лаборатории уже работают над новым применением его фотоэнергетического слоя…

— Представьте себе, Лидия Николаевна, — рассказывал он, прикалывая к чертежной доске бумажный лист и рисуя на нем толстым синим карандашом. — Это вот вагончик трактористов. Видали, наверное, такие? Трактористы привезли с собой большой рулон специально обработанной ткани или пленки, на которой напечатаны — да, да, напечатаны! — фотоэнергетические ячейки со всеми необходимыми соединениями. Рулон этот разматывается прямо на земле — и, пожалуйста, походная электростанция готова к работе! Она заряжает аккумуляторы, питает радиостанцию, электроприборы, все что хотите. Такую пленку можно разостлать возле избушки лесника, бакенщика, высокогорной обсерватории, у зимовщиков Арктики, где угодно. Из этой ткани можно шить палатки. Вот она, свернутая, за плечами альпиниста… Поймите, что это значит, когда мы получим миллионы метров фотоэнергетической ткани! В магазинах ее будут резать ножницами, как простую клеенку. Заплатили за десять метров — и у вас уже собственная электростанция, без всяких бензиновых движков и генераторов. Разве это не чудо?

Конечно, чудо. И Курбатов рисовал уже не на бумаге, а взволнованно-восторженными словами близкую возможность создания такой пленки. Правда, трудности огромны: пока еще не удается получить прочный фотослой, чтобы он не ломался при свертывании рулона; потом придется повысить полезную отдачу его, — ведь в ячейках не будет термоэлементов, как в плитах «К-8». Но все это не принципиально. Еще два-три года работы, и первые десятки метров фотоэнергетической ткани можно будет послать, скажем, на дрейфующую льдину для практических испытаний.

— А пока займемся ими на снежных полях возле Высокова. Вас это интересует? — спросил он у Лиды в заключение разговора.

Потрясенная оригинальностью и смелостью его идеи, Лида тогда пробормотала что-то невнятное и весь день ходила под впечатлением курбатовского изобретения. Удивительный он человек! Все ему мало, все он торопится. Ну, подождал бы, пока не решится судьба здешнего зеркального поля. Так нет, он загорелся мыслью о северных полях, и пока рассматривается проект высоковской лаборатории, уже мечтает о рулонах фотоэнергетической пленки.